Неточные совпадения
— Да за что мне любить-то вас? — не
скрывая уже злобы, огрызнулся Ракитин. Двадцатипятирублевую кредитку он сунул в карман, и пред Алешей ему было решительно стыдно. Он рассчитывал получить плату после, так чтобы тот и не узнал, а теперь от стыда озлился. До сей минуты он находил весьма политичным не очень противоречить Грушеньке, несмотря на все ее щелчки, ибо видно было, что она имела над ним какую-то
власть. Но теперь и он рассердился...
Скрыли они от глаз потомства нелепое какое-либо законоположение, которое на суд будущий
власть оставить стыдилась, которое, оставшися явным, было бы, может быть, уздою
власти, да не дерзает на уродливое.
— Да. Но последним вашим поступком, именно присылкой этого вот самого гранатового браслета, вы переступили те границы, где кончается наше терпение. Понимаете? — кончается. Я от вас не
скрою, что первой нашей мыслью было обратиться к помощи
власти, но мы не сделали этого, и я очень рад, что не сделали, потому что повторяю — я сразу угадал в вас благородного человека.
— Да, дошло, Степан Трофимович; вы тщательно
скрывали от меня все новые идеи, теперь всем уже известные, и делали это единственно из ревности, чтоб иметь надо мною
власть. Теперь даже эта Юлия на сто верст впереди меня. Но теперь и я прозрела. Я защищала вас, Степан Трофимович, сколько могла; вас решительно все обвиняют.
Несмотря на неперестающие усилия находящихся во
власти людей
скрыть это и придать
власти другое значение,
власть есть приложение к человеку веревки, цепи, которой его свяжут и потащат, или кнута, которым его будут сечь, или ножа, топора, которым ему отрубят руки, ноги, нос, уши, голову, приложение этих средств или угроза ими.
— Не уважаю, — говорит, — я народ: лентяй он, любит жить в праздности, особенно зимою, любови к делу не носит в себе, оттого и покоя в душе не имеет. Коли много говорит, это для того, чтобы
скрыть изъяны свои, а если молчит — стало быть, ничему не верит. Начало в нём неясное и непонятное, и совсем это без пользы, что вокруг его такое множество
властей понаставлено: ежели в самом человеке начала нет — снаружи начало это не вгонишь. Шаткий народ и неверующий.
Как бы то ни было, удавленник всё висел на чердаке, и как будто сам злой дух осенил в эту ночь флигерь огромным
крылом, показав свою
власть и ближе, чем когда-либо, став к этим людям.
— Да, леченье ваше сделало чудеса, — отвечал Николай Герасимович, — я снова переродился и сделался опять прежним… Но это излечение пробудило во мне прежнюю страсть… Ах, если бы вы знали, Мадлен, каково
скрывать такую бурю в сердце, которую
скрываю я… Порой я теряю
власть над собой — она рвется наружу… Знаете ли вы это… Понимаете ли вы меня?
Румянцев
скрыл досаду и поручил Суворову защиту Гирсова — крепости, оставшейся во
власти русских за Дунаем.
Не смели говорить, что я уступил или продал своего сына, ибо временщик по
власти своей мог тогда зажать рот железною рукой; однако ж самые приближенные Нарышкиных намекали мне глазами и усмешкою о том, что я желал
скрыть.
Таким из всех был Алексей Григорьевич Разумовский. Искренно благочестивый, он, как малоросс, принадлежал к партии автора «Камня Веры», сторонники которой были по большей части украинцы и белорусы. Призренный в младенчестве духовенством, возросший под
крылом его в рядах придворных певчих, он взирал на него с чувством самой искренней и глубокой благодарности и был предан всем своим честным и любящим сердцем.
Власть гражданская сошлась с
властью духовною.